Имя Олег оказалось поистине талантливым и выдающимся в советском киноискусстве. Сколько артистов с этим именем обогатили наш кинематограф и стали непреходящими легендами не только в Союзе, но и за «железным занавесом»: Даль, Борисов, Ефремов, Янковский, Видов, Табаков, Анофриев, Басилашвили, Меньшиков. Лишь последние двое из этого великолепного перечня живы по сей день и продолжают радовать публику на сцене и экране. Не могу не вспомнить ещё и про Олега Каравайчука — гения-композитора, автора красивой и резонансной музыки к фильмам Киры Муратовой, Ильи Авербаха, Виталия Мельникова. Но самым первым Олегом, удостоившимся всесоюзного и международного признания, оказался Олег Стриженов, чья звезда в нынешнем веке отошла в тень.
Поклонники творчества Стриженова заслуженно называют его ярчайшим воплотителем образа романтического героя в отечественном кино. Когда два года назад после кончины Алексея Баталова, воистину великого и любимого всем народом артиста, в СМИ появлялись материалы с заголовками наподобие «Ушёл последний романтик советского кино», подобные восклицания всё же оказались несколько опрометчивыми. Действительно, и Баталов вошёл в историю мирового кино благодаря своим выдающимся романтическим ролям, но есть в фильмографии Алексея Владимировича образы, в которых романтическое начало подавляется гражданской противостойкостью (водитель, ставший жертвой преступного сговора, в фильме «Дело Румянцева» (1955) Иосифа Хейфица), учёной одержимостью (фанатичный физик-ядерщик в драме «Девять дней одного года» (1962) Михаила Ромма) или холодным интеллектом, закрытым для сантиментов (историк, расследующий череду смертей, в телевизионном детективе «Чисто английское убийство» (1974) Самсона Самсонова). Важно помнить, что с нами ещё остаётся Олег Стриженов, в избранной фильмографии которого что ни роль, то романтический герой, ставший символом целой эпохи. Немало прославленных имён мы с вами вспомнили, пора перейти непосредственно к личности нашего сегодняшнего юбиляра.
Мощным стартом в актёрской карьере Олега Стриженова стала главная роль в драме Александра Файнциммера «Овод» (1955), рассказывающей трагедию итальянца, переживающего несчастную любовь и крах мировоззрения и становящегося непримиримым революционером. Молодой исполнитель сыграл свою дебютную главную роль в кино с таким темпераментом, что в обществе сформировалось мнение: в СССР появился актёр с внешностью западной звезды и русским характером. В Стриженове вообще любили находить внешние сходства с зарубежными легендами: одни называли его советским Аленом Делоном, другие — Жераром Филипом русского разлива. Лично мне лицо Стриженова в отдельных кадрах из фильмов второй половины 1950-х годов сильно напомнило Майкла Джей Фокса, звезду американской фантастической трилогии Роберта Земекиса «Назад в будущее» (1985/1989/1990) (причём Фокс ещё не был рождён на момент восхождения Стриженова на Олимп славы). Ну а в более поздних работах, где Олегу Александровичу за сорок, в отдельно взятых планах его фактура надоумила меня вспомнить Жана Маре (с которым, между прочим, когда-то на советском телевидении Стриженов беседовал о возможности совмещения профессий актёра и каскадёра).
Какие же образы сделали Олега Стриженова первым романтиком советского экрана? Это образ белогвардейского офицера в героико-революционной драме Григория Чухрая «Сорок первый» (1956), ставшей революционной картиной не столько по жанру, сколько по портрету в ней классового врага социалистической идеологии: белогвардеец здесь показан не ярым и ненавистным противником строящегося коммунизма, а милым, интеллигентным синеглазым человеком, вызывающим у зрителя симпатию и сочувствие. Это и образ Петра Гринёва, главного персонажа в экранизации пушкинской «Капитанской дочки» (1958) Владимира Каплуновского. Это также и вконец промотавший своё состояние дворянин-ловелас Вадим Дульчин из «Последней жертвы» (1975) Петра Тодоровского, ещё одной экранизации русской классики: на сей раз — одноимённой пьесы Островского. Пожалуй, сюда же отчасти можно отнести образ декабриста князя Сергея Волконского из исторической драмы Владимира Мотыля «Звезда пленительного счастья» (1975). Роли дворян и белогвардейцев оказались близки актёру и по крови: Стриженов по одной линии — из старинного дворянского рода, а по другой — из военных.
Вместе с тем чёткие романтические краски присущи героям Олега Стриженова в фильмах, основанных и на современном материале на момент своих съёмок. В фантастической комедии Ильи Ольшвангера «Его звали Роберт» (1967) человекоподобный робот в исполнении Стриженова обретает высокое чувство к прекрасной даме и при всей происходящей в сюжете комичности становится романтическим персонажем. Не меньше романтики излучает стриженовский лётчик Егоров в драме Владимира Краснопольского и Валерия Ускова «Неподсуден» (1969). В этом лирическом чёрно-белом фильме в дополнение к своему сложному трагедийному образу актёр в одной из сцен так натурально и спокойно поёт (сказать точнее, проживает песню), что это трогает до глубины души.
Большой интерес вызывает не только творчество, но и связанная с ним личная биография Олега Стриженова. После съёмок в историко-биографическом фильме «Хождение за три моря» (1958) Василия Пронина и Ходжи Аббаса, первой совместной постановки советских и индийских кинематографистов, где Стриженов появился в образе легендарного русского купца-путешественника XV века Афанасия Никитина, актёру щедро заплатили. В компании с оператором фильма Евгением Андриканисом Олег Александрович обменял гонорар на твёрдую валюту и, никого не известив, уехал в Рим и Париж. Там наши соотечественники посетили самые шикарные магазины и рестораны. Никто не догадывался, что это за светские львы. Но львы были не светские, а советские. После такого путешествия они оба могли если не сесть за решётку, то точно лишиться карьеры, потому что по советским законам актёр не имел права свободно путешествовать, а хранение и использование валюты и вовсе считалось преступлением. К счастью, в разгаре была хрущёвская оттепель, и заграничный вояж Стриженову простили.
Бескомпромиссность и неуступчивость в возможных разногласиях с постановщиком — отличительная творческая особенность Олега Стриженова как автора своей роли. Немало интересных предложений было отвергнуто актёром, уверенным в том, что предлагаемая работа не для него. Пожалуй, наиболее известным таким случаем явился отказ Стриженова самому Сергею Бондарчуку в работе над «Войной и миром» (1965 —1967). По одной из версий, актёр был утверждён на роль Долохова, а вскоре Бондарчук, перепробовав многих кандидатов на роль Болконского и не найдя подходящего, пытался уговорить Стриженова сыграть князя Андрея. Такой поворот смутил артиста, который в итоге покинул проект.
Сегодня Олег Александрович счастлив в многолетнем браке с ретро-кинодивой Лионеллой Стриженовой (ранее известной как Пырьева), в кино не снимается не только из-за солидного возраста, но и, главным образом, из-за предлагаемого второсортного материала и желания оставаться в истории мирового кино благодаря своим ролям в культовых кинопроизведениях. Пожелаем легендарному юбиляру здоровья и долгоденствия, успехов продолжателям его творческой династии (сыну — кинорежиссёру и телеведущему Александру Стриженову, невестке — актрисе и телеведущей Екатерине Стриженовой, младшей внучке Александре, активно пробующей себя в актёрстве), а работам мастера, составляющим достояние отечественной культуры, — второй жизни, возможной при изучении современными поколениями золотого запаса русского кинематографа!
Изображения: скриншот «Звезда пленительного счастья» (1975)