Игра не про любовь

В фильме «Фея» (2020) Анна Меликян остаётся собой, упорно продолжая рассказывать историю о ценности любви длиной в три фильма, взрослея вместе с обществом и усложняя конструкции повествования. Стиль становится более терпким и качественным, его, как хорошее вино, теперь нужно дольше пробовать, передержать. Сфера интересов расширяется, увеличивается длина ленты и затрагиваются более серьёзные аспекты срезов современности, которые Анна всегда старается чувствовать и складывать в мозаику на пути своих героев.

В «Фее» существуют на равных правах и оголтелая цифровизация, и уживающийся с ней фундаментализм, который набирает обороты в стране в разных формах. Аккумуляция символов, которая и вдохновляет режиссёра, служит культурной опорой для потерявшегося российского человека: от Андрея Рублева до острого чувства справедливости и внутреннего космоса, позволяющего балансировать между виртуальной и настоящей реальностью, которые также всегда шли рука об руку из-за недостатков настоящей жизни. Конечно, банда скинхедов, которая безнаказанно действует в Москве 2018-19 годов в эпоху камер и распознавания лиц выглядит фантастической историей из 2000-х, но именно в этот период зародился стиль режиссёра, который теперь рассматривается как часть символизма ленты. Меликян никогда не подводит своего зрителя, не торопясь обрести нового, и спокойно следует течению времени.

Чему можно уподобить долгожданный новый фильм Анны Меликян «Фея»? Имеет место такой ответ: «Фея» подобна метеориту, от прикосновения с которым должна содрогнуться зрительская земля, хотя бы на миг. Это будет признаком жизни человечности в человечестве, утруждённом бурными житейскими помыслами. Другая допустимая, на мой взгляд, образная параллель этого кинопроизведения – сыворотка отрезвления, расширяющая закостенелые рамки привычного сознания и склоняющая субъект к самоанализу. Если после просмотра вы критически зададитесь вопросами о правильности и пользе дела, которому посвящаете свою жизнь, о присутствии в вашей жизни любви и о том, в чём заключается подлинная трагедия в современном мире, считайте: знакомство с «Феей» состоялось успешно.

Невинно убиенные экстремистами мигранты, чьи окровавленные трупы в полуфабрикатных упаковках в натуральную величину выставлены на столичной площади в среде активисток, митингующих за «Права животных – права человека!», – наименее запоминающийся образ из внушительного экранного калейдоскопа, озаряющего сегодня онлайн-кинотеатр. Кино как никогда вводит в своё необъятное лоно и тех, кто бо́льшую часть жизни не знал спутничества с виртуальным пространством, и особенно молодых дышащих творений с киберсознанием. То, что «Фея» для кого-то окажется круче всех участников минувшей оскаровской гонки, – дело вкуса, не требующее полемик. Но если этот фильм неисповедимым образом померкнет со временем в памяти посмотревших его зрителей и не повернёт ни одну душу на 360 градусов, вот это будет неизъяснимая загадка нынешней жизни. 

Главным героем фильма «Фея» Анны Меликян является Евгений Войгин (Константин Хабенский) — лучший (по его же мнению) разработчик компьютерных игр в России. Вот-вот должно выйти его последнее детище — третья часть успешной игры «Коловрат», созданной по мотивам древнерусской истории. На пороге этого грандиозного события Войгин и его дочь Маша (Александра Дишдишян) знакомятся с общественной активисткой Таней (Екатерина Агеева), которая буквально становится для обоих «феей», запускающей цепочку судьбоносных событий.

Для своей картины Меликян выбрала полижанровую структуру, позволяющую раскрыть персонажа Хабенского с нескольких сторон. Её герой, находящийся в сложных взаимоотношениях  с миром из-за собственного эгоизма, столкнётся с ситуациями, необходимыми для создания качественных изменений, которые должны поспособствовать его «прозрению». Меликян поднимает семейный пласт проблем, затрагивает современные задачи гражданского общества и выходит на метафизический уровень, без которого самопознание становится невозможным. Тем не менее форма воплощения оставляет желать лучшего. Причинно-следственные связи, выстроенные в фильме, вызывают недоумение. Актёрская игра Хабенского порождает чувство дежавю у всех, кто видел ранее «Коллектор» (2016), «Селфи» (2017) или любой из последних фильмов, где задействован Владимир Машков — один и тот же персонаж с невообразимым уровнем пафоса словно кочует по фильмам российских режиссёров. Девушки в картине реинкарнированы из прошлых работ Меликян и выполняют исключительно функцию «прилагательного». Несмотря на это, гигантский хронометраж фильма в 2,5 часа способен удержать внимание зрителя, если вы готовы не ждать для себя каких-либо откровений.