«Наполеон потерпел поражение. То же будет и с зазнавшимся Гитлером»

В период Великой Отечественной войны кинематографический процесс не остановился — студии продолжали работу в эвакуации. Одним из направлений кинофильмов того времени стало продолжение линии, начатой ещё в конце 30-х годов, — серии байопиков о великих личностях из отечественной истории. К таким фильмам относится и «Кутузов» (1943) Владимира Петрова, автора известной дилогии «Пётр Первый» (1937, 1938). «Кутузов» отсылает зрителя к событиям Отечественной войны 1812 года. Русские войска терпят поражение и отступают. Император Александр I принимает решение сменить главнокомандующего: вместо Барклая-де-Толли (Николай Охлопков) назначается Михаил Кутузов (Алексей Дикий). Далее история всем известна: Бородино, «…Москва, спалённая пожаром, / Французу отдана…», назад по Старой Смоленской дороге, переправа Наполеона через Березину…

И вновь в поиске аллюзий я обращусь к творчеству Василия Верещагина (1842 — 1904). На этот раз мы поговорим о другом его цикле — «1812 год. Наполеон I в России» (1887 — 1900), состоящем из двадцати картин, посвящённых вступлению наполеоновской армии в Москву и последующему её оттуда изгнанию. Приступим же к сравнению. Эпизод «Бородинская битва». Обратимся к сценам, в которых фигурирует ставка Наполеона. Один из кадров практически точь-в-точь повторяет картину «Наполеон I на Бородинских высотах» (1897) (Рис. 1): сидящий в кресле Бонапарт, закинувший ногу на барабан, за ним группа офицеров. Также композиционное сходство присутствует и в кадре из другого эпизода — «Наполеон в Москве».

Рис. 1. Кадр из фильма «Кутузов»; Василий Верещагин «Наполеон I на Бородинских высотах» (1897)

Сравним кадр с панорамой горящего Кремля с другой картиной серии — «Зарево Замоскворечья» (1896 — 1897) (Рис. 2). Помимо повторения композиции, между кадрами из фильма и картинами цикла прослеживается также сходство иного толка — тематическое и сюжетное.

Рис. 2. Кадр из фильма «Кутузов»; Василий Верещагин «Зарево Замоскворечья» (1896 — 1897)

Например, в серии Верещагина есть картина «В Кремле — пожар!» (1887 — 1898) (Рис. 3). Наполеон на Кремлёвской стене сквозь «ласточкин хвост» (форма крепостного зубца с раздвоенным верхом — прим. автора) наблюдает за московским пожаром. Аналогичный сюжет есть и в фильме (Рис. 3), но он не копирует картину. Кадр как бы представляет зрителю точку зрения офицера, стоящего за спиной Наполеона.

Рис. 3. Кадр из фильма «Кутузов»; фрагмент картины Василия Верещагина «В Кремле — пожар!» (1887 — 1898)

В сравнении расширенной версии фильма «Турецкий гамбит» (2006) и картин Василия Верещагина я писала об общем мотиве трупа солдата. Встречается он и в фильме «Кутузов» в эпизоде «Бородинская битва». В фильме присутствует персонаж рядовой Федя (Михаил Пуговкин) — простой, задорный деревенский парень. Храбро сражаясь в битве при Бородине, он погибает. Очень пронзителен следующий кадр (Рис. 4): на первом плане — труп Феди, а на общем, вдалеке — тела солдат, усеявшие поле. Срабатывает следующий механизм: да, безусловно, кадры с трупами солдат на поле боя пронзительны, но не настолько, как кадр, который я описала выше. Мы не знаем тех солдат, а с Федей режиссёр нас познакомил, включил в фильм эпизоды, раскрывающие его как персонажа. Зритель ему сопереживает практически как родному. Но всё же Федя — один из тысячи таких же полёгших на поле брани солдат, о чём нам и говорит композиция кадра.

Рис. 4. Кадр из фильма «Кутузов»; Василий Верещагин «Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой» (1877 — 1878)

В своих картинах на тему войн Верещагин показывал жестокость и бесчеловечность войны, её темную и, к сожалению, реальную сторону. Как наиболее красноречивый пример, думаю, можно привести уже знакомую по статье «Гамбита» картину из «Балканской серии» (1877 — 1881) «Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой» (1877 — 1878). Картина посвящена победе русских войск при Шипке-Шейново. Но шеренга воинов-победителей и приветствующий их генерал Скобелев изображены далеко на общем плане, на первом же представлены обмороженные трупы русских и турецких солдат — свидетельства высокой цены, которой достаётся победа, и того, к чему приводит любая война. Именно этот же посыл заложен и в кадре из фильма.

Обратимся теперь к ставке фельдмаршала Кутузова и сравним сцену совета в Филях из фильма и картину Алексея Кившенко «Военный совет в Филях» (1882) (Рис. 5), написанную как иллюстрацию соответствующего события в романе Льва Толстого «Война и мир». Как и в случае с «Наполеоном I на Бородинских высотах» Верещагина, мизансцена кадра из фильма с небольшими изменениями копирует композицию картины Кившенко. Слева — Кутузов, сидящий на стуле, и персонаж, стоящий рядом с ним. Справа — группа офицеров за столом. Обратим внимание на детали. Практически идентично в декорации избы повторено оформление красного угла с картины. И на картине, и в фильме в этом красном углу сидит Михаил Барклай-де-Толли (схож внешний вид рисованного и кинематографического генералов). Других же персонажей угадать и сопоставить предлагаю вам.

Рис. 5. Кадр из фильма «Кутузов»; Алексей Кившенко «Военный совет в Филях» (1882)

Как видите, в этот раз по большей части нам встречались достаточно простые и прямолинейные аллюзии — повторение с небольшим изменением композиции определённой картины. Почему? Попробуем предположить. Довоенные, военные и послевоенные фильмы-биографии создавали определённый мифологический образ личности, про которую рассказывалось в фильме. Во время войны к мифологии добавился аспект укрепления боевого духа солдат и тружеников тыла. Фильм вышел в 1944 году, когда поражение фашисткой армии становилось всё более очевидным. Необходимо было закрепить победный настрой, и фильм «Кутузов» как нельзя лучше справился с этой задачей. Офицерский состав был уверен в проигрыше в Бородинском сражении, в то время как Михаил Илларионович возражал им: «А сражение-то мы выиграли, господа!», «Ну, если не выиграли, то уж, во всяком случае, не проиграли». Именно он принимает сложное и рискованное решение сдать Москву: «Россия — не одна Москва. Коль потеряем Москву, но сохраним армию — не всё потеряно. Коль потеряем армию, то не сохраним ни Москвы, ни России». В итоге благодаря этому манёвру французская армия покидает Москву, а затем и Россию.

Не случайно и явно прослеживаемое сопоставление Наполеона Бонапарта и Адольфа Гитлера — двух лидеров, покусившихся на мировое господство. Подобная параллель не нова и встречается, например, в творчестве Кукрыниксов (творческий коллектив художников Михаила Куприянова, Порфирия Крылова и Николая Соколова, во многом известных своими острыми карикатурами времён Великой Отечественной войны — прим. автора). На ум сразу же приходит их плакат «Наполеон потерпел поражение. То же будет и с зазнавшимся Гитлером» (1941).

Но мы немного отвлеклись. Простые аллюзии, как в этом случае, легче считываются широким кругом зрителей. Вы даже можете не знать автора картины, но, скорее всего, тот же «Военный совет в Филях» наверняка вам знаком. Оперирование такими легко узнаваемыми образами — ключ к отклику зрителей, поднятию боевого духа, вере в скорую победу через проведённые ассоциации. О применении аллюзий не таких очевидных, как в примере с пронзительным кадром с телом Феди, можно сказать следующее: не исключено, что создатели фильма были знакомы с творчеством Василия Верещагина. Если даже они и не были с ним знакомы, то задачи, которые ставили перед собой кинематографисты и художник, схожи: показать в фильме (как одна из задач) или в своих картинах ужас войны и беспощадность и жестокость врага, развязавшего её.

И на этом я с вами прощаюсь. Мирного неба нам над головой! До новых встреч!

Изображения: скриншоты указанных фильмов, Википедия, Государственный исторический музей