Как мы уже отмечали в одном из предыдущих обзоров, пятёрочку с минусом сам Данелия поставил бы трём лучшим своим работам. Фильма «Афоня» (1975) в этой троице не оказалось. Смалодушничал ли великий режиссёр или просто не испытывал к картине глубокого личного пиетета? Публика же, хотя бы раз посмотревшая эту киноленту (а увидев её разок, зритель обязательно захочет пересмотреть такое кино ещё и ещё), точно возвеличит её до небесных вершин всего советского кинематографа. За что же мы так любим «Афоню»? Можно счесть этот вопрос бессмысленным: какая же это любовь, если её нужно обосновывать? И всё-таки давайте попробуем найти объяснение народной симпатии к этому культовому шедевру, задуманному при своём рождении, однако, как продолжение антиалкогольной кампании в СССР в начале 1970-х годов.

Афанасий Николаевич Борщов (Леонид Куравлёв), слесарь-сантехник жилищно-эксплуатационной конторы № 2 — хитрец, враль, эгоист, выпивоха. Не одну женщину (Нина Русланова, Тамара Совчи) он промурыжил (пренебрёг отношениями с ними). Пожилого сотрудника планетария (Готлиб Ронинсон), у которого затопило квартиру, обобрал: выманил хитростью несколько рублей за якобы импортную сантехническую прокладку, а потом ещё обманом забрал чистенькую финскую мойку, заменив её на ржавую раковину. Три сотни квартир при водопроводной аварии оставил без воды, аргументировав это окончанием своего рабочего дня. Да и влюблённую в него наивную девушку Катю (Евгения Симонова) до поры до времени особым вниманием не награждал.

Как же такой прохвост умудрился стать народным любимцем? Важно заметить, что при не самом красочном образе водопроводчика, традиционно сложившемся в представлении у наших соотечественников, Борщов — слесарь опрятный, всё время побритый и причёсанный, одетый с иголочки в свободное от работы время. Да и на благородные вещи он способен. «Философа»-штукатура Колю (Евгений Леонов), ушедшего на время от жены, вылившей в канализацию дефицитный спиртной напиток, он у себя приютил. И девушку, промокшую под дождём, чаем у себя дома отогрел. Собственно, кульминация фильма — покаяние героя: в значении своего дословного перевода с древнегреческого языка — перемена ума. Афоня (как его кличет собутыльник Федул (Борислав Брондуков)) в итоге кардинально меняет жизненный вектор и уезжает в родную деревню к тёте Фросе (Раиса Куркина), вырастившей его, сироту, и появляющейся в этой истории лишь в его воспоминаниях. То, что после армии герой сознательную половину жизни не поддерживал общение с единственным родным ему человеком, — пожалуй, самый серьёзный его проступок.

Но Борщов вызывает симпатию не в момент своего морального преображения, а с первого же появления на экране. И дело здесь не столько во внешнем обаянии, опрятности и изворотливости героя-слесаря, сколько в пробивном ироничном юморе, напрочь затмевающим собой все мелкие и не очень мелкие пакости. Выбор исполнителя на главную роль в пользу Леонида Куравлёва режиссёр признавал как очень большую удачу. По мнению Данелии, такому Борщову потенциальные жертвы его обманок простили бы всё, а вот Борщова в исполнении Владимира Высоцкого или Даниэля Ольбрыхского, также претендовавших на эту роль, не простили бы. С выходом картины на экраны нашлись среди зрительниц и жёны слесарей-алкоголиков, одна из которых, впечатлившись увиденным, в письме спросила Георгия Николаевича, спал ли он когда-нибудь с пьяным сантехником. Режиссёр на это ответил, что не спал ни с пьяным сантехником, ни с трезвым.

Миллионы зрительских сердец (а «Афоню» в премьерный год посмотрело 62 млн человек) покорили и другие персонажи. Один из них — штукатур Коля, которого авторы фильма позиционировали как фигуру всецело положительную. Этот временно поселившийся у Борщова гражданин — действительно сильная гражданская личность, интересующаяся вопросами мировой социальной политики и убеждённая в том, что «семья — ячейка общества и основа государства». Сам же Евгений Леонов, опасаясь, что его герой получается плоским как блин, выискивал в нём отрицательные черты, делающие, по мнению актёра, образ объёмнее. Ну а наибольшего признания публики удостоился грузчик Федул — собутыльник Борщова, бьющий жену и сына, по свидетельству его шурина (Михаил Светин). Борислав Брондуков, так натурально сыгравший Федула, мог бы быть и самим Афоней, если бы фильм по сценарию Александра Бородянского, победившему в конкурсе творческих проектов о рабочем классе, ставил другой режиссёр на киностудии имени Довженко, как это планировалось изначально. Но история, как нам известно, сослагательного наклонения не имеет.

В то же время выносимое на наш суд противоборство «антисистемного» героя и советской рабочей общественности — вопрос неоднозначный. Работник, ставящий собственными административными правонарушениями репутацию своей организации в невыгодное положение, — её «больное место», но вправе ли коллектив вмешиваться в личную жизнь героя доски позора и пытаться «помочь» ему, если его существование не укладывается в общепринятые моральные рамки? Эта основная сюжетная дилемма послужила надёжным проблематическим фундаментом кинопроизведения. Ну а изобразительным достоинством «Афони», помимо выразительных персонажей, является колоритная окружающая среда. Безупречный визуальный стиль, явно приукрашивающий как быт пивнушек, столовых и квартир, так и натурный облик города и деревни (а основные съёмки проходили в Ярославле и Ярославской области), главным образом и радует наш зрительский глаз. Даже вода в подвале жилого дома в сцене трубной аварии настолько ярко-зелёная, что, кажется, в ней и вправду можно сдавать нормы ГТО, и пить, и стирать.

Таким образом, главные козыри кинокартины «Афоня», сработавшие в достижении успеха у великого советского населения, — удачный подбор актёрского состава, яркое и красивое изображение пространственной среды и поток доброго и ироничного юмора. Подобное голое суммирование преимуществ фильма примитивно, но мы это сделали, чтобы подвести вас к последнему из этих элементов — к юмору — и в заключение поведать о забавном юмористическом казусе, произошедшим на съёмках. В сцене на танцах Борщов приметил пышногрудую даму (Татьяна Распутина), с которой пустился в танец. У актрисы на самом деле бюст был не такой внушительный, как у её героини, поэтому его искусственно увеличили. Но как? Сначала под бюстгальтер подложили… презервативы, наполненные водой. Актриса подпрыгнула — презервативы разорвались, и грудины окатило водой. Додумались до того, что насыпали в лифчик манную крупу, напор которой не выдержали пуговицы. В итоге бюстгальтер пришлось завязать на узелок. Так и оставили в кадре. 

Изображения: IMDb